Вооруженные силы. Боевые машины: Немецкий танк "Тигр" / Battle stations: Tiger attack (Патрик Кинг) [2001 г., документальный, DVDRip]

Масса в снаряженном состоянии: 46000 кг Экипаж: 4 чел Длина: 9830 мм Ширина: 3070 мм Высота: 2730 мм Клиренс: 420 мм Длина участков ленты, соприкасающейся с грунтом: 4360 мм Ширина траков: 650 мм Удельное давление на грунт: 0,78 кг/см кв. Бронирование: Лоб корпуса/угол наклона: 120 мм/30-60° Башня/угол наклона: 160-90 мм/70-72° Борт/угол наклона: 90 мм/75-90° Корма/угол наклона: 60 мм/49° Крыша: 20-30 мм Днище: 20-30 мм Вооружение: 122-мм пушка Д-25Т обр. 1943 г, три 7,62-мм пулемета ДТ, 12,7-мм пулемет ДШК (не на всех образцах) Углы вертикального наведения : -3° ; +20° Боекомплект: 28 выстрелов, 300 патронов калибра 12,7мм, 1920 патронов калибра 7,62 мм Двигатель: В-ИС, 12-цилиндро-вый, 4-тактный, V-обра-зный дизель, жидкост-ного охлаждения Мощность двигателя: 520 л.с. при 2000 об/мин Количество передач: 4 вперед, 1 назад Емкость топливного бака: 520 л.(+270 л. внешние баки) Расход топлива по шоссе на 100 км.: 340 л. Скорость по шоссе: 37 км/ч. Скорость по шоссе: 19 км/ч. Запас хода по шоссе: 240 км Преодолеваемые препятствия: Подъем: 36 град. Ширина рва: 2,5 м Высота стенки: 1,0 м Глубина брода: 1,3 м

Боевая масса - 55 т

Размеры: длина - 6200 мм ширина - 3700 мм высота - 2860 мм

Экипаж - 5 человек

Вооружение: 1х88-мм полуавтоматическая пушка 2х7,92-мм пулемета MG42

Боекомплект: 92 снаряда 4800 патронов

Бронирование: лоб корпуса - 100 мм лоб башни - 110 мм борт - 82 мм

Тип двигателя - карбюраторный "Майбах" HL210P45 Максимальная мощность - 700 л.с. Максимальная скорость - 38 км/ч Запас хода - 140 км Разработан фирмой "Хеншель" в 1942 г.

Основное оружие «Тигра I», 88-мм пушка KwK 36 L/56 вплоть до появления на поле боя советских КВ-85 и ИС-1 не имела сколько-нибудь существенных проблем в поражении любого бронеобъекта стран антигитлеровской коалиции на любых дистанциях боя и ракурсах, и только появление ИС-2 и поздних модифицированных «Черчиллей» сделало эти проблемы действительно серьёзными. 75-мм броня советских танков КВ-1 при определённых условиях могла выстоять против 88-мм снаряда, но, учитывая слабость вооружения КВ-1 против брони «Тигра I», это в ситуации открытого боя на дальней дистанции в целом не давало первому сколь-нибудь заметного шанса на выживание — «Тигр I» совершенно спокойно мог поразить КВ вторым, а если надо — то и последующими попаданиями. Танков КВ-85, способных лучше противостоять «Тигру I», выпускавшихся осенью 1943 года, было выпущено не слишком много. И лишь танки серии ИС (ИС-1 и ИС-2) имели бронирование, позволяющее выдержать обстрел из KwK 36 с лобовых ракурсов и средних дистанций. Верхняя лобовая деталь танка ИС-2 с улучшенной бронезащитой корпуса обр. 1944 г. не пробивалась из 88-мм пушки «Тигра I» даже при стрельбе в упор (данные для бронебойных калиберных снарядов). Среди зарубежных тяжёлых танков прорыва «Тигру I» соответствуют только советские танки семейств КВ и ИС, несмотря на несколько меньшую массу (45—47 т против 55 т у «Тигра I»). Американский тяжёлый танк M26 «Першинг» был ещё более лёгким и по тактическому применению скорее сравним с «Пантерой», нежели чем с «Тигром I». «Тигр I» по всем параметрам (вооружение, бронирование при лучшей или равноценной подвижности) превосходил советские танки КВ-1 и КВ-1С, сделав их в одно мгновение устаревшими. Переходные советские тяжёлые танки типов КВ-85 и ИС-1 также значительно проигрывали «Тигру I», хотя их 85-мм пушка уже позволяла поражать «Тигр I» в лобовую проекцию на дистанциях до 1 км. Бронезащита ИС-1 по своей толщине уже превзошла аналогичные показатели «Тигра I», но литая ступенчатая верхняя лобовая деталь пробивалась 88-мм снарядами пушки KwK 36 с расстояния порядка 1,2—1,5 км, что опять ставило советский танк в невыгодное положение. В конце 1943 года на вооружение РККА был принят тяжёлый танк ИС-2, который стал равноценным аналогом «Тигра I» в советских вооружённых силах. Большая огневая мощь 122-мм пушки Д-25Т позволила бороться с «Тигром» на любых реальных дистанциях боя, но изначально бронезащита осталась той же, что и у ИС-1. Во второй половине 1944 года после введения спрямлённой лобовой брони ИС-2 его верхняя лобовая деталь имела более чем серьёзный шанс выстоять против 88-мм снаряда. В целом же, несколько уступая ИС-2 по защищённости, подвижности и мощности огня (особенно против небронированных целей), «Тигр I» очень сильно выигрывал у него в скорострельности (5—7 выстрелов в минуту против 3 в самых лучших условиях) и имел несколько лучшие приборы прицеливания (ИС-2 оснащался ломающимся прицелом ТШ-17, скопированным по принципу действия с немецкого аналога, но качество оптики до немецкого ещё не дотягивало). При таком соотношении характеристик техники определяющим фактором исхода боя становилось мастерство экипажей противоборствующих сторон и конкретные условия боя.

13 июня 1944 года, спустя неделю после высадки союзников в Нормандии, рота под командованием Виттмана находилась на высоте №213,

недалеко от Villers-Bocage. После марша из Бовэ (Beauvais) под непрекращающимися налётами союзной авиации, 2-я рота Виттмана включала в себя в сего 4 Тигра и 1 - Pz IV. Рота готовилась к бою: Виттман имел приказ остановить продвижение гвардейцев, не пропустить их в город и не дать обойти с фланга германские позиции, а также удержать дорогу на Caen. Рота Виттмана на тот момент состояла из его командирского Тигра №205, Тигра №234 унтершарфюрера SS Stief'а, Тигра №222 Sowa, Тигра №223 обершарфюрера SS Brandt'а и Тигра №233 Lotzsch'а. Последний имел повреждение трака. Виттман стоял в башне своего танка и внимательно наблюдал за тем, как английская колонна танков в Villers-Bocage спокойно занималась своими делами. "Они ведут себя так, словно уже выиграли войну", - проворчал наводчик Волль (Роттенфюрер SS Bobby Woll). "Сейчас мы им покажем, что они ошибаются", - ответил Виттман. В это время (примерно в 8:00 утра) он заметил колонну английской бронетехники, передвигавшуюся по дороге около Villers-Bocage на расстоянии 150-200 метров от своей позиции. Виттман не знал боевой ситуации на это утро, он лишь смутно представлял общее положение дел на данном участке фронта. Заворожённый, он смотрел на колоссальную колонну Cromwell'ей и Sherman'ов, беспрепятственно передвигавшихся в компании с самоходными орудиями Bren по национальной дороге в сторону Caen'а. Это был полный бронеполк англичани - знаменитые "Пустынные Крысы". Позиция Виттмана была замаскирована, он связался со штабом по радио, доложил обстановку и запросил подкрепление. Но Виттман не был бы Виттманом, если бы остался пассивно наблюдать за развитием ситуации. Он решил атаковать: в одиночку, один танк против целой английской бронебригады. Он знал, что в обычных условиях у него не было ни одного шанса против такой армады стали. По всем законам военной науки и при простом сравнении сил, атака Виттмана представляется чистым самоубийством. Виттман рассматривал английскую колонну со своей выгодной позиции, примерно в 150-ти метрах от высоты №213.

Михаэль Виттман после боя сказал:

"Да, я должен сказать, что принятие решения об атаке было очень и очень трудным. Никогда ещё я не был столь впечатлён силой противника, как тогда, когда смотрел на движущиеся танки по дороге на Caen. И всё же я решил атаковать".

Виттман завёл свой Тигр №205, который был замаскирован в изгибе дороги, но обнаружил неполадки в двигателе. Он быстро пересел в Тигр №222 Kurt'а Sowa, отдал приказ остальным удерживать позиции, а сам завёл двигатель и повёл Тигр на встречу с английской колонной, чтобы начать один из самых результативных поединков, которые ему довелось провести за всю войну. Подождав, пока дистанция между его Тигром и колонной не сократится до 100 метров, Виттман уничтожил два первых танка и один в хвосте колонны, тем самым, заблокировав и исключив отход остальных. Затем он передвинулся несколько левее и перенёс огонь на бронебатальон сопровождения, находившийся в центре колонны. Затем Виттман переместил свой Тигр ближе к задней половине английской колонны и, под прикрытием невысоких деревьев, уничтожал каждую машину англичан, появлявшуюся в зоне его видимости. Англичане запаниковали. Атакуя неподвижно стоявшие цели, он посылал снаряд за снарядом по танкам и бронемашинам почти в упор, с самых близких дистанций, а под конец таранил ещё один Cromwell, повалив его на бок, поскольку он преграждал ему въезд на главную улицу Вильер-Бокаж.

За эти страшные 20 минут Виттман уничтожил 21 танк Cromwell, Sherman и Firefly, а также 28 единиц другой бронетехники (14 полугусеничных транспортёров и 14 самоходных установок Bren) 4-го полка County of London Yeomanry ("Sharpshooters") из состава 22-ой бронебригады 7-ой бронетанковой дивизии англичан. После чего Виттман отступил без каких-либо повреждений.

19 августа 1941-го. Утро. Поднималось солнце. В десять часов раздались выстрелы слева – на дороге, где держали оборону бронированные машины лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря. По радио сообщили, что один из экипажей вступил в бой с немецкими танками. У них же, под Войсковицами, по-прежнему было спокойно. Колобанов вызвал к себе командира боевого охранения и приказал: пехотинцам открывать огонь по противнику только тогда, когда "заговорит" орудие КВ. Во втором часу дня появились вражеские машины. Захлопнув люки, экипаж замер на своих местах. Командир орудия старший сержант Андрей Усов доложил, что видит три мотоцикла с колясками. Последовал приказ командира: – Огня не открывать! Немецкие мотоциклисты промчались в сторону Мариенбурга, не заметив замаскированный в засаде КВ. Выполняя приказ Колобанова, не стали открывать огня по вражеской разведке и пехотинцы прикрытия. Пыль ещё не улеглась, когда показалась колонна. Впереди – штабные машины, за ними – танки. На Ленинград шли подразделения 10-го танкового полка 8-й танковой дивизии Вермахта. Т-III и Т-IV двигались на сокращённой дистанции, подставляя свои левые борта почти строго под прямым углом к орудию КВ: идеальные мишени! Люки их были открыты, часть немцев сидела на броне. Экипаж даже различал их лица – до дороги было всего полтораста метров! Колонна вытягивалась и вытягивалась по шоссе. Казалось, ей не будет конца. "Восемнадцать... Двадцать... Двадцать два!", – считал танки Колобанов. В это время на связь с командиром роты по радио вышел комбат Шпиллер. Он сурово спросил: – Колобанов, почему немцев пропускаешь?! Отвечать комбату было некогда: головной танк медленно выехал на перекресток и вплотную приблизился к двум берёзам – ориентиру №1. Тот головной танк они подбили первым же снарядом. Вторым выстрелом, прямо на перекрестке, был остановлен второй танк. На дороге возникла пробка. Колонна сжалась, как пружина, и танки слились в одну серую стену. Колобанов приказал перенести огонь на хвост колонны, чтобы окончательно запереть её на дороге. Так противник оказался в ловушке: ни вперёд, ни назад танки двигаться не могли, а свернуть на заболоченное поле не отважились. Первое время немцы не могли даже определить, откуда ведётся стрельба, и открыли огонь из орудий по копнам сена, которые тут же загорелись. Но вскоре засада была обнаружена, и началась танковая дуэль одного КВ против восемнадцати немецких машин. На машину Колобанова обрушился целый град бронебойных снарядов. О чём думали тогда вражеские танкисты, разворачивая башни и приникая к прицелам? Вероятно, одинокий советский танк казался им самоубийцей. Они же ещё не знали, что имеют дело с КВ. От маскировки вскоре не осталось и следа. Танкисты задыхались от пороховых газов, глохли от частых ударов немецких болванок о броню. Заряжающий, он же младший механик-водитель, красноармеец Николай Роденков работал в бешеном темпе, загоняя в казённик пушки снаряд за снарядом. Усов, не отрываясь от прицела, продолжал вести огонь... После войны Колобанов вспоминал: "Меня часто спрашивали: было ли мне страшно? Неловко отвечать, могут принять за хвастуна. Но никакого страха я не испытывал. Объясню, почему. Я – человек военный. После выхода в отставку я двадцать три года проработал в народном хозяйстве. Но всё равно всю жизнь чувствовал себя военным. Тогда командир дивизии дал мне приказ "стоять насмерть". Это не какая-то эмоциональная формулировка, а точный приказ. Я принял его к исполнению. Был готов, если надо, умереть. И никаких страхов у меня уже не возникало и возникнуть не могло". ...Командиры машин, державших оборону на других дорогах, докладывали по радио об обстановке на их участках. Из этих донесений Колобанов понял, что и там идут ожесточённые бои и помощи не будет... Понимая, что попали в западню, немцы пытались как-то маневрировать. Но застревали в болоте. Снаряды КВ поражали их танки один за другим. А вот многочисленные прямые попадания вражеских снарядов не причиняли особого вреда советской машине. На помощь немецким танкистам пришли двигавшиеся вслед за колонной пехотные подразделения. Гитлеровцы выкатили на дорогу противотанковые орудия. Колобанов заметил эти приготовления противника. – Ориентир два! – закричал он. – Прямой, под щит, осколочным – огонь! Усов ударил осколочно-фугасными снарядами по противотанковым пушкам. С немецкой пехотой вступило в бой находившееся позади КВ боевое охранение. Усову сразу удалось уничтожить одно орудие вместе с расчётом. Но вторая пушка успела произвести несколько выстрелов. Один из них разбил панорамный перископ, из которого вёл наблюдение за полем боя Колобанов, а другой, ударив под башню, заклинил её. Усову вскоре удалось разбить и ту пушку, но КВ потерял возможность поворачивать свою семитонную башню. Теперь довороты орудия вправо и влево можно было делать, только поворачивая весь корпус танка. И снова слово Колобанову: "Что помнит танкист о бое? Перекрестье прицела. Тут напряжение таково, что время сжимается, на посторонние мысли нет ни секунды. Помню, как мои ребята кричали: "Ура!", "Горит!.." А восстановить какие-то подробности этого боя – не могу". ...Николай Кисельков вылез на броню и установил вместо повреждённого перископа запасной. Колобанов приказал старшему механику-водителю старшине Николаю Никифорову вывести танк из капонира и занять запасную огневую позицию. На глазах у немцев стальная махина задним ходом выбралась из своего укрытия, отъехала в сторону, встала в кустах и вновь открыла огонь по колонне. Теперь пришлось усердно потрудиться механику-водителю. Выполняя распоряжения Усова, он раз за разом поворачивал КВ в нужном направлении. Огонь противника постепенно слабел. Наконец последний танк был уничтожен, бой прекратился. Горели все 22 немецких танка. В их бронированных утробах продолжали рваться боеприпасы, тяжёлый синий дым тянулся над заболоченной равниной... За время побоища, а оно длилось больше часа, экипаж Колобанова выпустил по танкам и противотанковым орудиям противника 98 снарядов, в том числе все бронебойные. В том бою КВ получил 156 вмятин от бронебойных снарядов.